Неточные совпадения
Широкая дороженька,
Березками обставлена,
Далеко протянулася,
Песчана и глуха.
По сторонам дороженьки
Идут холмы пологие
С полями, с сенокосами,
А чаще с неудобною,
Заброшенной землей;
Стоят деревни старые,
Стоят деревни новые,
У речек, у прудов…
Леса,
луга поемные...
Чу! конь стучит копытами,
Чу, сбруя золоченая
Звенит… еще беда!
Ребята испугалися,
По избам разбежалися,
У окон заметалися
Старухи, старики.
Бежит деревней староста,
Стучит в окошки палочкой.
Бежит в поля,
луга.
Собрал народ:
идут — кряхтят!
Беда! Господь прогневался,
Наслал гостей непрошеных,
Неправедных судей!
Знать, деньги издержалися,
Сапожки притопталися,
Знать, голод разобрал!..
С вечера Константин Левин
пошел в контору, сделал распоряжение о работах и
послал по деревням вызвать на завтра косцов, с тем чтобы косить Калиновый
луг, самый большой и лучший.
Он вышел из
луга и
пошел по большой дороге к деревне. Поднимался ветерок, и стало серо, мрачно. Наступила пасмурная минута, предшествующая обыкновенно рассвету, полной победе света над тьмой.
Они медленно двигались
по неровному низу
луга, где была старая запруда. Некоторых своих Левин узнал. Тут был старик Ермил в очень длинной белой рубахе, согнувшись, махавший косой; тут был молодой малый Васька, бывший у Левина в кучерах, с размаха бравший каждый ряд. Тут был и Тит,
по косьбе дядька Левина, маленький, худенький мужичок. Он, не сгибаясь,
шел передом, как бы играя косой, срезывая свой широкий ряд.
Пред ним, в загибе реки за болотцем, весело треща звонкими голосами, двигалась пестрая вереница баб, и из растрясенного сена быстро вытягивались
по светлозеленой отаве серые извилистые валы. Следом за бабами
шли мужики с вилами, и из валов выростали широкие, высокие, пухлые копны. Слева
по убранному уже
лугу гремели телеги, и одна за другою, подаваемые огромными навилинами, исчезали копны, и на место их навивались нависающие на зады лошадей тяжелые воза душистого сена.
Когда дорога понеслась узким оврагом в чащу огромного заглохнувшего леса и он увидел вверху, внизу, над собой и под собой трехсотлетние дубы, трем человекам в обхват, вперемежку с пихтой, вязом и осокором, перераставшим вершину тополя, и когда на вопрос: «Чей лес?» — ему сказали: «Тентетникова»; когда, выбравшись из леса, понеслась дорога
лугами, мимо осиновых рощ, молодых и старых ив и лоз, в виду тянувшихся вдали возвышений, и перелетела мостами в разных местах одну и ту же реку, оставляя ее то вправо, то влево от себя, и когда на вопрос: «Чьи
луга и поемные места?» — отвечали ему: «Тентетникова»; когда поднялась потом дорога на гору и
пошла по ровной возвышенности с одной стороны мимо неснятых хлебов: пшеницы, ржи и ячменя, с другой же стороны мимо всех прежде проеханных им мест, которые все вдруг показались в картинном отдалении, и когда, постепенно темнея, входила и вошла потом дорога под тень широких развилистых дерев, разместившихся врассыпку
по зеленому ковру до самой деревни, и замелькали кирченые избы мужиков и крытые красными крышами господские строения; когда пылко забившееся сердце и без вопроса знало, куды приехало, — ощущенья, непрестанно накоплявшиеся, исторгнулись наконец почти такими словами: «Ну, не дурак ли я был доселе?
И было очень досадно: Самгин только что решил
послать Харламова в один из уездов Новгородской губернии
по делу о незаконном владении крестьянами села Песочного пахотной землей, а также
лугами помещицы Левашевой.
Задумывается ребенок и все смотрит вокруг: видит он, как Антип поехал за водой, а
по земле, рядом с ним,
шел другой Антип, вдесятеро больше настоящего, и бочка казалась с дом величиной, а тень лошади покрыла собой весь
луг, тень шагнула только два раза
по лугу и вдруг двинулась за гору, а Антип еще и со двора не успел съехать.
Он взял ее под руку, и они тихо
пошли по тропинке
луга.
Она выходила гулять, когда он пришел. Глаза у ней были, казалось, заплаканы, нервы видимо упали, движения были вялы, походка медленна. Он взял ее под руку, и так как она направлялась из сада к полю, он думал, что она
идет к часовне, повел ее
по лугу и
по дорожке туда.
Скоро и хижины кончились; мы
пошли по огромному, огороженному, вероятно для скота,
лугу и дошли до болота и обширного оврага, заросшего сплошным лесом.
«Ну, я
пойду немного пешком», — сказал я и
пошел по прекрасному
лугу мимо огромных сосен.
Дамы
пойдут в сад и оранжерею, а барин с гостем отправились
по гумнам,
по полям, на мельницу, на
луга.
От этих искусных маневров две передние лошади
идут по горбу, а рытвина остается между ними; если же они и спускаются в нее, то так тихо и осторожно, как будто пасутся на
лугу.
За городом дорога
пошла берегом. Я смотрел на необозримый залив, на наши суда, на озаряемые солнцем горы, одни, поближе, пурпуровые, подальше — лиловые; самые дальние синели в тумане небосклона. Картина впереди — еще лучше: мы мчались
по большому зеленому
лугу с декорацией индийских деревень, прячущихся в тени бананов и пальм. Это одна бесконечная шпалера зелени — на бананах нежной, яркой до желтизны, на пальмах темной и жесткой.
В каких-нибудь два часа Привалов уже знал все незамысловатые деревенские новости: хлеба,
слава богу, уродились, овсы — ровны, проса и гречихи — середка на половине. В Красном
Лугу молоньей убило бабу, в Веретьях скот начинал валиться от чумы, да отслужили сорок обеден, и бог помиловал. В «орде» больно хороша нынче уродилась пшеница, особенно кубанка. Сено удалось не везде, в петровки солнышком прихватило
по увалам; только и поскоблили где
по мочевинкам, в понизях да на поемных
лугах, и т. д. и т. д.
— Эти у нас
луга Святоегорьевскими прозываются, — обратился он ко мне. — А за ними — так Великокняжеские
пойдут; других таких
лугов по всей Расеи нету… Уж на что красиво! — Коренник фыркнул и встряхнулся… — Господь с тобою!.. — промолвил Филофей степенно и вполголоса. — На что красиво! — повторил он и вздохнул, а потом протяжно крякнул. — Вот скоро сенокосы начнутся, и что тут этого самого сена нагребут — беда! А в заводях рыбы тоже много. Лещи такие! — прибавил он нараспев. — Одно слово: умирать не надо.
От Мяолина тропа
пошла по кочковатому
лугу в обход болот и проток. Через 2 часа она привела нас к невысоким сопкам, поросшим дубовым редколесьем. Эти сопки представляют собой отдельный массив, выдвинувшийся посредине Лофанзы, носящей название Коу-цзы-шань [Гао-цзы-шань — гора со рвом.]. Это остатки каких-то больших гор, частью размытых, частью потопленных в толщах потретичных образований. У подножия их протекает маленькая речка Хаунихеза.
Наскоро поужинав, мы
пошли с Дерсу на охоту. Путь наш лежал
по тропинке к биваку, а оттуда наискось к солонцам около леса. Множество следов изюбров и диких коз было заметно
по всему
лугу. Черноватая земля солонцов была почти совершенно лишена растительности. Малые низкорослые деревья, окружавшие их, имели чахлый и болезненный вид. Здесь местами земля была сильно истоптана. Видно было, что изюбры постоянно приходили сюда и в одиночку и целыми стадами.
Идите гулять
по полям,
по лугам!
Находя во мне живое сочувствие, они с увлеченьем предавались удовольствию рассказывать мне: как сначала обтают горы, как побегут с них ручьи, как спустят пруд, разольется полая вода,
пойдет вверх
по полоям рыба, как начнут ловить ее вятелями и мордами; как прилетит летняя птица, запоют жаворонки, проснутся сурки и начнут свистать, сидя на задних лапках
по своим сурчинам; как зазеленеют
луга, оденется лес, кусты и зальются, защелкают в них соловьи…
По низовым
лугам усадьбы «Пустые Поля» она
шла наподобие черной ленты, а
по сторонам ее лежал снег, как каша, растворенный в воде.
Звон до самого своего возвращения он наказал дьячку не прекращать и повел за собой Вихрова и старосту. Сначала они
шли полем
по дороге, потом
пошли лугом по берегу небольшой реки.
— Ну, вот и
слава богу! — отвечала почтенная старушка, — теперь, стало быть, ты как захочешь, так и будешь решать! А у меня кстати с птенцовскими мужиками дело об
лугах идет; двадцать лет длится — ни взад, ни вперед! То мне отдадут во владенье, то опять у меня отнимут и им отдадут. Да этак раз с десять уж. А теперь,
по крайности, хоть конец будет: как тебе захочется, так ты и решишь.
Больший
шел за Серебряным вдоль речки
по зеленому
лугу, еще покрытому следами вчерашней битвы, и за ним, повеся голову и хвост, тащился Буян. Он часто подбегал к Серебряному, жалобно повизгивал и потом оборачивался на свежий могильный холм, пока наконец не скрыли его из виду высокие камыши.
Не скоро сладили с упрямою рекой; долго она рвала и уносила хворост, солому, навоз и дерн; но, наконец, люди одолели, вода не могла пробиться более, остановилась, как бы задумалась, завертелась,
пошла назад, наполнила берега своего русла, затопила, перешла их, стала разливаться
по лугам, и к вечеру уже образовался пруд, или, лучше сказать, всплыло озеро без берегов, без зелени, трав и кустов, на них всегда растущих; кое-где торчали верхи затопленных погибших дерев.
— А так же, что этот вот мошенник калякал с работниками на
лугу, а тот быка уводил: «Я, говорит, портной; портной, говорит,
иду из Серпухова!» — смеясь, отвечал Федот Кузьмич. — И то портной; должно быть, из тех, что ходят вот
по ночам с деревянными иглами да людей грабят.
Дорожки, разбитые когда-то в английском вкусе
по рисунку знаменитого садового архитектора, давно уже заросли травой, которая, после того как срубили роскошные липовые и кленовые аллеи,
пошла расти необыкновенно ходко, к великой радости обывателей, которым мало, видно, было
лугов, чтобы кормить скотину.
Надобно вам сказать, что с этой стороны дорога к неприятельским аванпостам
идет по узкому и высокому валу; налево подле него течет речка Родауна, а
по правую сторону расстилаются низкие и обширные
луга Нидерланда, к которому примыкает Ора, городское предместие, занятое французами.
Мне ночесь, молодешеньке,
Не спалось да много виделось: //........
С
по лугам,
лугам зеленыим
Разлилася вода вешняя,
По крутым красным бережкам,
По желтым песочкам.
Отнесло, отлелеяло
Милу дочь да от матери;
Шла по бережку родна матушка,
С-покруту родимая…
«Воротись, мое дитятко!
Воротись, мое родимое...
Ему ничего не дали, и он, крякнув, поплелся домой. Ольга потом стояла на краю и смотрела, как обе повозки переезжали реку бродом, как
по лугу шли господа; их на той стороне ожидал экипаж. А придя в избу, она рассказала мужу с восхищением...
Приходская церковь была в шести верстах, в Косогорове, и в ней бывали только
по нужде, когда нужно было крестить, венчаться или отпевать; молиться же ходили за реку. В праздники, в хорошую погоду, девушки наряжались и уходили толпой к обедне, и было весело смотреть, как они в своих красных, желтых и зеленых платьях
шли через
луг; в дурную же погоду все сидели дома. Говели в приходе. С тех, кто в Великом посту не успевал отговеться, батюшка на Святой, обходя с крестом избы, брал
по 15 копеек.
Гуси трактирщика могли пробраться к огороду зада́ми, но они теперь были заняты делом, подбирали овес около трактира, мирно разговаривая, и только гусак поднимал высоко голову, как бы желая посмотреть, не
идет ли старуха с палкой; другие гуси могли прийти снизу, но эти теперь паслись далеко за рекой, протянувшись
по лугу длинной белой гирляндой.
Ольга
пошла в церковь и взяла с собою Марью. Когда они спускались
по тропинке к
лугу, обеим было весело. Ольге нравилось раздолье, а Марья чувствовала в невестке близкого, родного человека. Восходило солнце. Низко над
лугом носился сонный ястреб, река была пасмурна, бродил туман кое-где, но
по ту сторону на горе уже протянулась полоса света, церковь сияла, и в господском саду неистово кричали грачи.
Через четверть часа Маша
шла с Кистером к Долгому
лугу. Проходя мимо стада, она покормила хлебом свою любимую корову, погладила ее
по голове и Кистера заставила приласкать ее. Маша была весела и болтала много. Кистер охотно вторил ей, хотя с нетерпением ждал объяснений… Танюша
шла сзади в почтительном отдалении и лишь изредка лукаво взглядывала на барышню.
Господский табун лениво бродил
по лугу; пастух
шел, напевая, за стадом жадных и пугливых овец; сторожевые собаки со скуки гнались за воронами.
Идем, бывало, с места на место, на новую работу степями, Лука Кирилов впереди всех нарезным сажнем вместо палочки помахивает, за ним на возу Михайлица с богородичною иконой, а за ними мы все артелью выступаем, а тут в поле травы, цветы
по лугам, инде стада пасутся, и свирец на свирели играет… то есть просто сердцу и уму восхищение!
Только изредка слышались в рядах звон тяжелого орудия, звук столкнувшихся штыков, сдержанный говор и фырканье лошади.
По запаху сочной и мокрой травы, которая ложилась под ногами лошади, легкому пару, подымавшемуся над землей, и с двух сторон открытому горизонту можно было заключить, что мы
идем по широкому роскошному
лугу.
Спряталось за небесный закрóй солнышко, алой тканью раскинулась заря вечерняя, заблистал синий свод яркими, безмолвно сверкающими звездами, а веселые песни льются да льются
по полям,
по лугам,
по темным перелескам…
По людям
пошел веселый Яр разгуливать!..
Я
по жердочке
иду,
Я
по тоненькой бреду,
Я
по тоненькой,
по еловенькой.
Тонка жердочка погнется,
Да не сломится.
Хорошо с милым водиться,
По лугам с дружком гулять.
Подул холодный, резкий ветер, начались дожди, которые
идут день и ночь, не переставая. В 18 верстах от Иртыша мужик Федор Павлович, к которому привез меня вольный ямщик, говорит, что дальше ехать нельзя, так как от дождей
по берегу Иртыша затопило
луга; вчера из Пустынского приехал Кузьма, так он едва лошадей не утопил; надо ждать.
Иван Великопольский, студент духовной академии, сын дьячка, возвращаясь с тяги домой,
шел все время заливным
лугом по тропинке.
Мы поднялись на гору, прошли через рожь, потом долго
шли по пару и вышли наконец на торную дорогу; круто обогнув крестьянские овсы, она мимо березовой рощи спускалась вниз к Большому
лугу.
Лодка
шла быстро; вода журчала под носом; не хотелось говорить, отдавшись здоровому ощущению мускульной работы и тишине ночи. Меж деревьев всем широким фасадом выглянул дом с белыми колоннами балкона; окна везде были темны: все уже спят. Слева выдвинулись липы и снова скрыли дом. Сад исчез назади;
по обе стороны тянулись
луга; берег черною полосою отражался в воде, а дальше
по реке играл месяц.
— Ну, а так: не думается вам иногда? Вот бы все это поскорее кончилось, воротиться домой. Звезда на вечернем небе, пруд, скотина с
луга идет домой… Нива своя, волны золотые
идут по ржи…
Был полдень, стояла огромная тишина, когда земля замолкает и только в просторном небе безмолвно поет жгучий свет. И тихо сам я
шел поверху мимо нависавшей ржи,
по пояс в буйной, нетоптанной траве. На повороте мелькнула вдали полоса речки. Зелен был
луг на том берегу, зелен был лес над ним, все было зелено и тихо. И синяя речка под синим небом была как скважина в небе сквозь зеленую землю.
На Большом
лугу в таборе щепотьевцев задымились костры. Мы
шли с Борей
по скошенным рядам. Серые мотыльки мелькающими облаками вздымались перед нами и сзади опять садились на ряды. Жужжали в воздухе рыжие июньские жуки. Легавый Аякс очумело-радостно носился
по лугу.
Пошла как-то коровка в господские
луга — на тихие берега, нажралась сырого клевера
по горло, брюхо-то у ей, милые мои, и расперло… Завертелась бабка, — без коровки-то зябко, кликнула кузнеца, черного молодца… Колол он корову шилом, кормил сырым мылом, — лекарь был хоть куда, нашему полковому под кадриль. Да коровка-то, дура, упрямая была, — взяла да и померла.
Сцена представляет английский сад; вправо беседка; перед нею садовые скамейки и несколько стульев; влево площадка под древнею липою, обставленная кругом скамейками; от нее, между кустами и деревьями, вьются в разных направлениях дорожки; впереди решетка садовая, примыкающая к богатому господскому дому; за нею видны
луга,
по которым извивается река, и село на высоте. Подле беседки, на ветвях деревьев, висят две епанчи, бумажный венец и
шлем.